Артем Генкин – д.э.н., профессор, президент АНО «Центр защиты вкладчиков и инвесторов», автор книг о денежных суррогатах, частных деньгах, электронных платежах, а также первой российской книги о блокчейне, член Экспертного совета при ЦБ РФ, участник разработки закона об НПС
Итак, Минфин сделал важный шаг – опубликовал проект закона о цифровых активах, приблизившись тем самым к легализации криптовалют и ICO. Совершенен ли этот проект? Отвечая на данный вопрос, надо четко понимать: мы с вами не угадаем со стопроцентной уверенностью, куда завтра пойдет развитие технологий. Поэтому любой нормативно-правовой акт в области финтеха неизбежно порождает ограничения. Например, я уверен: не все блокчейноподобные продукты завтрашнего дня будут предусматривать хранение всех данных у каждого участника системы. Правовая база неизбежно будет дискретно меняться, приспосабливаясь к реалиям, это нормально. Младенцу универсальное «платье на вырост» на все возраста вплоть до совершеннолетия не сошьешь.
Законопроект имеет внутреннюю логику. Я согласен, что 50 000 рублей – удивительно низкий порог для мелких частных инвестиций. (Тогда как, например, в банковских вкладах стимулируемый государством верхний лимит в 28 раз выше.) Однако проблему потенциальных толп «обманутых криптоинвесторов» он решает в корне. Для человека с улицы криптоинвестиции – абсолютная лотерея. Ограничить размер максимальной ставки и, соответственно, потери – логично.
Немного непонятно другое. Обязательность хранения средств неквалифицированных криптоинвесторов на счетах в, позвольте сказать это более привычным языком, криптобиржах (пусть и контролируемых государством). Последние события показывают, что подобное скорее повышает уязвимость – это централизация рисков. Технически полутриллионная кража со всех или некоторых счетов одной биржи криптохакерам далась явно легче, чем если бы они пытались вскрыть счет каждого криптоинвестора поодиночке.
Немного радует, что законодатели учли реалии в плане трансграничности операций с криптотокенами. Я, честно сказать, опасался исландского варианта регулирования, который поставил бы вне закона любые криптооперации, в которых задействованы нерезиденты в любом качестве (например, являясь эмитентом криптотокена).
Содержащееся в законе требование идентификации владельцев криптокошельков (KYC, know your customer – «знай своего клиента») само по себе не является чем-то неожиданным. Я всегда предсказывал, что это необходимый для неконфронтации с государством мостик между криптой и фиатом, иначе оба сектора денежного обращения так и останутся изолированными друг от друга (причем криптосектор – на положении гонимого). Однако для транзакций между физлицами внутри криптосектора требования KYC не кажутся необходимыми.
Многочисленные лакуны законопроекта – наиболее интересное в нем. Мне более чем любопытно обсудить с его авторами, как они видят изменения в Налоговом кодексе в случае принятия их модели. Ведь налогообложение финансового результата от криптоопераций – вопрос, на котором столкнутся самые многочисленные интересы. Именно по этому пункту – а не по поводу дефиниций – будет, образно говоря, большая рубка.
